Мир в ожидании Рождества. Этот самый волшебный и любимый праздник с большим нетерпением ждут, как взрослые, так и дети. И это совсем не удивительно, ведь его атмосфера присутствует во всем: украшенные улицы и дома, ожидание подарков, обилие вкусностей на праздничном столе… Но, оказывается, не все великие люди любили Рождество. И среди них великий русский писатель Лев Николаевич Толстой.
Давайте посмотрим, как готовились к Рождеству в семье великого классика, как он сам относился к Рождеству и почему считал, что не нужно дарить детям много подарков.
Лев Толстой праздников, выпивки и гуляний терпеть не мог и того же требовал и от крестьян, и от своих домашних, и даже запрещал дарить детям подарки. Он считал, что чем больше у ребенка игрушек, тем больше они ограничивают его фантазию во время игры. Проявлялось это и в том, что в Ясной Поляне Рождество праздновали скромно. Но продолжался этот порядок недолго – как только в семье Толстых появились дети, лед, что называется, тронулся.
Вот что пишет сестре жена Толстого Софья: «Лев Николаевич не любил ни елок, ни празднеств и строго запрещал тогда покупать детям игрушки. Но мы выпросили разрешение на елку и на то, чтобы нам позволено было купить Сереже – старшему сыну Толстого – только лошадку, а Тане – старшей дочери Толстого – только куклу...»
В 1865 г., через три года после женитьбы, Лев Толстой впервые поддался уговорам супруги и разрешил устроить в Рождество праздник. Очень уж хотел порадовать своих племянниц Вареньку и Лизоньку. Праздник был необычен уже тем, что делался по образцу «деревенского», так, как простой народ праздновал: с маскарадом, песнями и танцами.
Софья Андреевна вспоминала: «Мы затеяли маскарад самого первобытного, деревенского характера. Жил у нас в то время дворником настоящий карлик. Мы нарядили и его: и вот сделали короны золотые, достали красные шали и нарядили карлика царем, а дворовую Машу, дочь повара Николая, царицей. Они шли первой парой, затем Вареньку одели французским зуавом (военнослужащий легкой пехоты во французских войсках); Сережку, сына няни Марьи Афанасьевны, нарядили маркитанткой. Лизоньке устроили костюм маркиза, напудренного, что ей очень шло. Ее дамой была девочка Душка, одетая маркизой».
Лев Николаевич лично сел в тот вечер за рояль и заиграл марш! Дворник (карлик), которого звали Мурзиком, всех изрядно веселил: плясал, пел и сказки рассказывал…
Так Рождество в семье Толстых стало чисто детским праздником: были угощения и сладости, но никакого спиртного! Вместо елки вначале поставили померанцевые деревья, которые писатель очень любил, а потом и елки наряжать стали.
Двумя годами позже Софья уговорила Льва Николаевича провести праздник Рождества еще и для дворовых детей. Супруга писателя лично съездила в Тулу за подарками. Она закупила «скелетцы» – деревянные куколки-заготовки по 5 копеек за штуку. Софья Андреевна привезла сотню «скелетцев», и все разошлись по подаркам!
Шить одежду «скелетцам» было главным развлечением детей той поры. Вот что писал в дневнике сын Льва Толстого Илья: «Все мы, сидя у круглого стола с иголками в руках, сосредоточенно шьем разные юбочки, панталончики и шапочки, украшаем их золотыми галунами и лентами и радуемся, когда из голых деревяшек с глупыми раскрашенными лицами делаются нарядные красивые мальчики и девочки».
Готовые куклы вместе с пряниками и орехами вешались на елку. Во время праздника их раздавали детям, которых под Рождество собиралось у Толстых более ста! Подарок надо было заработать: рассказать стишок, спеть, сплясать. Толстой сразу понял, что такие праздники для детей – замечательный стимул к обучению, и всячески это развивал. Позже со своими учениками в школе он многие занятия проводил в жанре игры или представления…
В Рождество 1870-го праздник достиг апогея: песни, пляски, бои бычьими пузырями, хлопушки, хороводы, бенгальские огни… Но главное – в театральной постановке принял участие сам Лев Николаевич. Организаторами и режиссерами были супруга писателя и ее сестра Татьяна. 25 декабря 1870 года у Толстых нарядили великолепную елку, которую украсили орехами, куклами и бомбаньерками – мешочками-сюрпризами с картонным низом.
Праздничными хлопотами были заняты все, а то, что случилось дальше, описала Софья Андреевна: «Нарядились решительно все; плясали же без исключения все… Дети мои прелестно костюмированы… Но самое поразительное явление были медведи с козой-вожаком. Вожаком в лаптях был Дмитрий Дьяков (друг Льва Николаевича и крёстный его дочери Татьяны). Один медведь – дядя Костя, другой – Николенька (брат Толстого), а Лев Николаевич прыгал, одетый козой, как молоденький мальчик. Успех был большой!»
Всё это воспринималось детьми действительно как что-то волшебное и чудесное. Тем загадочнее и долгожданнее становился этот праздник, как для них, так и для взрослых. Ведь именно в это время можно было забыть о заботах, и окунуться в мир детских радостей и «ёлочных» угощений.
