Интересно сравнить меры, принимаемые сейчас властями по борьбе с коронавирусом, и действиями властей более чем двухсотлетней давности. Оказывается, они мало чем отличались.
В XVIII столетии в Российском государстве борьба с чумой стала частью государственной политики. Этой проблемой стали заниматься Сенат и специальный Императорский совет. Впервые в стране была учреждена карантинная служба, её поручили медицинской коллегии. На границе с государством, где имелся очаг чумы, стали ставить карантинные заставы. Всех въезжающих в России из заражённой территории останавливали на срок до полутора месяцев, чтобы проверить не заболел ли человек.
Кроме того, пытались продезинфицировать одежду и вещи, окуривая их дымом полыни и можжевельника, металлические предметы мыли в уксусном растворе. Царь Пётр Великий ввел обязательный карантин в морских портах, как средство профилактики от завоза заразы в страну.
При Екатерине Великой карантинные посты действовали не только на границах, но и на дорогах, ведущих в города. В штате карантинного поста имелись врач и два фельдшера. При необходимости посты усиливались военными их гарнизонов и врачами. Таким образом, предпринимались меры для того, чтобы пресечь распространение заразы. Был разработан устав карантинной службы на границе и в портах. В результате «чёрная смерть» стала намного более редким гостем в России. А при её появлении обычно удавалось блокировать очаг, не дав распространиться по стране.
Исключительная по своей мощи вспышка «чёрной смерти» началась в конце 1770 года в Москве и достигла своего пика в 1771 году. В течение только 9 месяцев (с апреля по декабрь указанного года) мор, по официальным данным унёс жизни 56672 человек. Однако в действительности их число было выше. Екатерина Великая в одном из писем сообщает о том, что погибло более 100 тыс. человек. Брешь в карантинном заборе пробила война с Турцией. Эпидемия чумы захлестнула страну. К концу лета 1770 года она добралась до Брянска, а затем и до Москвы.
Первые случаи болезни были выявлены в военном госпитале, где из 27 заражённых погибло 22 человека. Старший медик Московского генерального госпиталя, учёный А.Ф. Шафонский установил истинную причину гибели людей и попытался остановить распространение болезни. Он сообщил о надвигающейся беде московским властям, предлагая принять экстренные меры. Однако его слова не приняли всерьёз, обвинив в некомпетентности и паникерстве (вспомните китайского ученого, который еще в декабре 2019 года предупреждал власти об опасности новой коронавирусной инфекции - к его словам также не прислушались, посчитав его слова выдумкой и безумием).
В 1770-е годы Москва уже сильно отличалась от Москвы 1654 года. В связи с мором были ликвидированы многочисленные кладбища при приходских церквах и вместо них учредили несколько больших загородных погостов (это требование было распространено и на другие города). В городе имелись доктора, которые могли рекомендовать некоторые рациональные меры. Но этими советами и медицинскими средствами могли воспользоваться только состоятельные люди. Для городских же низов, с учётом их бытовых условий, огромной скученности, плохого питания, нехватки белья и одежды, отсутствия средств для лечения, почти ничего не изменилось. Самым действенным средством от болезни, был отъезд из города. Как только чума весной – летом 1771 года получила большое распространение, через московские заставы потянулись экипажи с богатыми, которые уезжали в другие города или свои сельские усадьбы.
Город замер, мусор не вывозили, появился дефицит продуктов и лекарств. Горожане жгли костры и били в колокола, считая, что их звон помогает против чумы. В разгар эпидемии, ежедневно в городе умирало до тысячи человек. Мёртвые лежали на улицах и в домах, их некому было убирать. Затем к очистке города привлекли заключённых. Они разъезжали по улицам на телегах, собирая трупы, затем чумные обозы выезжали из города, тела сжигали. Это наводило ужас на оставшихся в живых горожан. Ещё большую панику вызвало сообщение об отъезде в своё имение градоначальника графа Петра Салтыкова. Его примеру последовали другие крупные чиновники. Город оставили на произвол судьбы.
Болезнь, массовая гибель людей и мародёрство довели людей до полного отчаяния. По Москве прошёл слух, что у Варварских ворот объявилась чудотворная икона Боголюбской Богоматери, которая якобы спасает людей от напасти. Там быстро собралась толпа, лобзавшая икону, что нарушало все правила карантина и сильно увеличивало распространение заразы (сегодня это напоминает позицию церкви с крестными ходами и очередями к чудотворным иконам). Архиепископ Амвросий приказал спрятать образ Богоматери в церкви, естественно, что это вызвало страшный гнев суеверных людей, которых лишили последней надежды на спасение. Люди полезли на колокольню и ударили в набат, призывая спасти икону. Горожане быстро вооружились палками, камнями и топорами.
Тут прошёл слух, что архиепископ украл и спрятал спасительную икону. Бунтовщики пришли к Кремлю и потребовали выдать Амвросия, но тот предусмотрительно укрылся в Донском монастыре. Разъярённые люди начали громить всё подряд. Разгромили Чудов монастырь. Разносили не только дома богатых, но и чумные бараки при госпиталях, считая их источниками болезни. Избили знаменитого врача и эпидемиолога Данило Самойловича, он чудом спасся. 16 сентября взяли штурмом Донской монастырь. Архиепископа нашли и растерзали. Власти не могли подавить бунт - в это время в Москве не было войск.
Только через два дня генералу Еропкину (заместителю бежавшего Салтыкова) удалось собрать небольшой отряд с двумя пушками. Ему пришлось применить военную силу, т.к. толпа не поддавалась на уговоры. Солдаты открыли огонь, убив около 100 человек. К 17 сентября бунт подавили. Более 300 бунтовщиков были отданы под суд, 4 человек повесили: купца И. Дмитриева, дворовых В. Андреева, Ф. Деянова и А. Леонтьева (из них трое были участниками убийства владыки Амвросия). 173 человек были подвергнуты телесным наказаниям и отправлены на каторгу.
Когда известие о бунте и убийстве архиепископа достигли императрицы, она отправила на подавление восстания своего фаворита Григория Орлова. Он получил чрезвычайные полномочия. В подкрепление ему выдели несколько гвардейских полков и лучших медиков страны. Орлов быстро навёл порядок. Шайки мародеров истребили, виновных карали публичной смертью. Весь город граф поделили на участки, которые были закреплены врачи (их штат был значительно увеличен). Дома, где обнаруживали очаг заражения, тут же изолировали, не позволяя забирать вещи. Построили десятки бараков для больных, ввели новые карантинные посты. Улучшилось снабжение лекарствами и продовольствием. Людям стали выплачивать вспомоществование. Болезнь пошла на убыль. Граф Орлов выполнил свою задачу блестяще, решительными мерами оставив эпидемию. Императрица наградила его особой медалью: «Россия таковых сынов в себе имеет. За избавление Москвы от язвы в 1771 г.».
Гладченко Г. И. с. Хлеборобное
