Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!
(Ю. Воронов)
История знает немало примеров героической обороны крепостей и городов. Но легенды седой старины и трагические страницы не столь далекого прошлого бледнеют перед той несравненной эпопей человеческого мужества, стойкости и самоотверженного патриотизма, какой была 900-дневная оборона осажденного Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. Одной из самых страшных страниц Великой Отечественной войны была блокада Ленинграда.
27 января 2025 года Санкт-Петербург отметит одну из важнейших дат Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. и своей истории —81-ю годовщину полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады.
Такого дня не видел Ленинград!
Нет, радости подобной не бывало…
Казалось, что всё небо грохотало,
Приветствуя великое начало
Весны, уже не знающей преград.
Гремел неумолкаемо салют
Из боевых прославленных орудий,
Смеялись, пели, обнимались люди…
(В. Рождественский)
День воинской славы России, ежегодно отмечаемый 27 января, вписан в историю государства как окончание одного из самых жестоких противостояний у северной столицы нашего государства.
Почти 900 дней длилась блокада Ленинграда. О том, что происходило в городе в это время – с его жителями, улицами, историей – сняты десятки документальных и художественных фильмов, написаны книги. Несмотря на то, что Ленинград не был сдан врагу, победа над неприятелем досталась ему слишком дорогой ценой – официально около семисот тысяч его жителей погибли от обстрелов, голода и болезней.
27 января – дата одновременно радостная и трагическая. 81Год тому назад праздничный салют над городом увидели немногие петербуржцы, некоторые из них живы и по сей день. В память о мужестве и самоотверженности защитников города, стойкости его жителей учрежден этот День воинской славы России.
Кажется ещё недавно, в ночь на 23 января 1943 года, на улицы города еще ложились снаряды. Вслушавшись, люди определили: огонь ведет одно орудие; оно било с продолжительными интервалами в двенадцать – пятнадцать минут, било в один и тот же квадрат и, конечно, тяжелыми снарядами. По ночам гитлеровцы вообще употребляли только тяжелые фугасные: люди спали за толстыми стенами своих домов; для того чтобы убить их, надо было вломиться к ним в дом. Почти до утра слышны были через каждые четверть часа тяжкие взрывы и скрежещущий шум обвала. И слышать это было особенно больно: ведь уже были взяты нашими войсками Красное Село, Ропша, Стрельна, Урицк, Дудергоф – места, откуда враг особенно интенсивно обстреливал Ленинград, и ленинградцы знали – наши войска идут дальше, они ведут бои уже под Пушкином и Гатчиной! Они знали – врага громят, гонят, считанные минуты остались для него под Ленинградом, но ещё где-то во мраке ночи стояла его последняя пушка, достающая до центра города, и какие-то завтрашние мертвецы злобно, тупо, торопливо пытаются навредить побеждающему городу и вырвать у него ещё несколько жертв.
Из выступления Ольги Берггольц по радио 27 января 1944 года :
"Немецкое орудие било по Ленинграду ещё в ночь с 22 на 23 января, а утром 25 января мы с несколькими товарищами из радиокомитета вели радиорепортаж из города Пушкина – вблизи той самой площади, на которой это последнее орудие стояло".
Смутный и радостный слух носился среди горожан: «Говорят, сегодня вечером и мы будем салютовать». А на Невском и Литейном девушки из команд ПВО весь день разбирали безобразные ящики с землей, закрывающие витрины, на которых уже успели вырасти за эти годы трава и лебеда, похожая на деревья. К восьми часам вечера все, кто мог, вышли на улицу. Как только голос диктора объявил: «Слушайте важное сообщение из Ленинграда», у репродукторов столпились люди. Нетерпеливо спрашивали друг у друга, сколько минут осталось ждать, говорили вполголоса, жадно прислушиваясь к рупорам. А когда диктор, отчеканивая каждое слово, начал читать приказ, некоторые догадливые вагоновожатые остановили трамваи, и пассажиры высыпали на улицу слушать. Слушали в благоговейном молчании, и около нашего репродуктора, где я стояла, никто не зашумел и не закричал, когда кончилось чтение, только женщина одна крикнула: «Ура, товарищи!..» Она крикнула это голосом, сдавленным от волнения и счастья. И тотчас же грянули все триста двадцать четыре орудия, и тотчас же в мглистое январское небо взвились тысячи разноцветных ракет, и вдруг Ленинград весь как бы взмыл из мрака и весь предстал перед нами!
Первый раз за долгие два с половиной года мы увидели свой город вечером! Мы увидели его ослепительным, озаренным вплоть до последней трещины на стенах, весь в пробоинах, весь в слепых, зафанеренных окнах, – наш израненный, грозный, великолепный Ленинград, – мы увидели, что он все так же прекрасен, несмотря ни на какие раны, и мы налюбоваться им не могли, нашим красавцем, одновременно суровым и трогательным в праздничных голубых, розовых, зеленых и белых огнях, в орудийном громе, и чувствовали, что нет нам ничего дороже этого города, где столько муки пришлось принять и испытать. Незнакомые люди обнимали друг друга, и у всех в глазах светились слезы.
С чувством великой благодарности говорят ленинградцы о своих армиях, которые сейчас уже далеко от Ленинграда. Наверное, нет ни одного города в Советском Союзе, где бы так сроднились население и армия. Ведь два с половиной года наши армии, непоколебимо держа оборону, находились вместе с нами и вместе с нами переносили все мучения блокады.
Многие, многие ленинградцы помнят, как в страшную первую блокадную зиму сотни солдат и матросов делились скудным своим пайком то с голодными детишками, то с изнемогающими женщинами. Мы знаем, как приходилось нашим армиям держать оборону, рвать в январе 1943 года блокаду. Мы знаем, чего стоила им теперешняя победа, – она досталась ценой благородной крови наших воинов…
И вот сразу же, как только стали прибывать в Ленинград первые раненые, в госпитали явились тысячи ленинградских работниц и домохозяек – ухаживать за победителями. Они приходили в госпитали после дня тяжелой работы, оставив свои дома и семьи, и не было сестёр и сиделок нежнее и заботливее, чем они. И каждая из них приходила с какими-нибудь гостинцами. Одна несла полотенце, другая – наволочку или салфетку, третья – чашку или мыльницу, – кто что мог, но все несли просто, от сердца. И не лишнее из дома несли, а всё необходимое самим, но ничего не было жаль для тех, кто освободил Ленинград от кошмара блокады».
Когда отгремели раскаты салюта,
Впервые за два с половиною года
Настала желанная нами минута:
Пришла тишина, но особого рода.
Она ленинградской была тишиною.
(Не сразу в неё мы поверили сами.)
Была она куплена страшной ценою,
Оплачена кровью, заслужена нами.
Ведь каждый награды был этой достоин.
И вот почему тишиной наслаждался.
В бою возле Пулкова раненный воин
И тот, кто в цехах за победу сражался…
Законную гордость в тот вечер изведав,
Мы знали: былой тишины возвращенье
И есть ленинградская наша победа,
Минута затишья, канун возрожденья.
Сбылись ленинградцев заветные думы!
Недаром боролись мы все эти годы!
Наполнились снова торжественным шумом
Родные кварталы, родные заводы.
Мы слушаем гул – то не гул канонады,
То город расправил могучие плечи,
И мы не забудем, бойцы Ленинграда,
Салют над Невою в тот памятный вечер!
Илья Быстров
Подвиг в войне – это не только подвиг на поле боя, но и вера, надежда, мужество, стойкость, героизм, патриотизм простых людей, вынесших на себе трудности блокадного Ленинграда.
Блокада Ленинграда – одна из самых страшных, трагичных и героических страниц в истории Великой Отечественной войны. Бессмертен подвиг ленинградцев в грозную пору. Навечно в памяти народной останется непокорённый Ленинград. Мужество и героизм навсегда останутся в памяти грядущих поколений.
