Здравствуйте, дорогие читатели! Страстью Ивана Крылова была еда. Перед обедом в гостях Крылов читал две или три басни. После похвал он ждал обеда. С легкостью юнца, несмотря на всю его тучность, он шел в столовую, как только объявлялось: «Обед подан». Лакей-киргиз Емельян подвязывал Крылову салфетку под подбородок, вторую расстилал на коленях и становился позади стула.
Крылов съедал громадную тарелку с расстегаями, три тарелки ухи, огромные отбивные телячьи котлеты — пару тарелок, жареную индейку, которую он называл «Жар-птица», к тому же мочения: нежинские огурчики, бруснику, морошку, сливы, заедая антоновскими яблоками, как сливами, наконец принимался за страсбургский паштет, свежеприготовленный из самого свежего сливочного масла, трюфелей и гусиных печенок. Съев несколько тарелок, Крылов налегал на квас, после чего запивал пищу двумя стаканами кофе со сливками, в которых воткнешь ложку — она стоит.
Писатель В. В. Вересаев вспоминал, что всё удовольствие, все блаженство жизни для Крылова заключалось в еде. Одно время он получал приглашения на маленькие обеды к императрице, о которых высказывался потом весьма нелестно из-за порционной скудости блюд, подаваемых к столу. На одном из таких обедов Крылов сел за стол и, не здороваясь с хозяйкой, начал есть. Присутствовавший тут же поэт Жуковский удивлённо воскликнул: «Прекрати, пусть царица тебя хотя бы попотчует». «А вдруг не попотчует?», — ответил Крылов, не отрываясь от тарелки.
К слову, все считали, что баснописец Крылов умер от заворота кишок вследствие переедания. На самом деле он скончался от двухстороннего воспаления лёгких.
