Баснописец Иван Андреевич Крылов был знаменит не только баснями, но и необычайным аппетитом. Слыша жалобы молодых людей на здоровье, он говорил: «А я, бывало, не давал желудку потачки. Чуть задурит — наемся вдвое, так он себе как хочешь разведывайся». Он очень ценил простой русский обед — добрые щи, ботвинью, кулебяку, жирные пирожки, гуся с груздями, сига с яйцами и поросенка под хреном. Cоблазнялся устрицами и уничтожал сразу от 80 до 100 штук, Обедал в гостях или Английском клубе. Перед обедом в гостях Крылов читал две или три басни. Похвалу воспринимал как нечто само собой разумеющееся.
Царская семья к баснописцу благоволила. Всероссийскую знаменитость не раз приглашали на обеды. Явившись впервые, он сразу сел к столу и начал управляться с кушаньями по порядку, ни о чем другом не думая.
Каждое воскресенье Крылов обедал в доме министра народного просвещения, президента Академии художеств Оленина. Поэт являлся около четырех часов, когда обыкновенно подавали обед; замечательно, по голосам читал пару басен и устремлялся к столу. На Масленицу у Олениных пекли блины разных сортов, в том числе полугречневые величиной с тарелку и толщиной в палец. Таких блинов, обычно с икрою, Иван Андреевич съедал в присест до 30 штук. Приглашенный однажды графом В. В. Пушкиным «на макароны», Крылов перепутал время и опоздал. «Семеро одного не ждут», — сказал граф, и все гости сели за стол. Когда оканчивали третье блюдо (а это были те самые макароны, приготовленные знатоком-итальянцем), Иван Андреевич появился в дверях. «А! — воскликнул граф. — Вот вам и штрафное!» Он велел подать опоздавшему глубокую тарелку горой, так что макароны уже ползли с вершины. Крылов съел. «Это не в счет, — сказал граф. — Начинайте обед с супа по порядку». Третьим блюдом оказалась еще одна гора макарон. Глазом не моргнув, поэт проглотил и ее, а после обеда признался пораженному хозяину: «Да что мне сделается! Я хоть теперь же еще готов провиниться».
Его 70-летие отмечали 2 февраля 1838 года в зале Дворянского собрания на Невском. Собрались 300 человек. С речами выступили главный распорядитель торжества Оленин, Жуковский, министр внутренних дел Блудов, граф Одоевский и другие. Угощение началось «Демьяновой ухой» и «Крыловской кулебякой», как и было сказано в лито- графированном, с рисунками, реестре обеда. Такого обеда виновник торжества еще не видывал. Балык и семга, как весенний снег, во рту таяли. Беда в том, что по усам текло, а в рот не попало, ведь Крылову приходилось все время кланяться и благодарить. «Какая уж тут еда, когда сердце желудок покорило. Хочешь к блюду приступить, а слезы мешают. Так и пропал обед, и какой обед!” Не поддаваясь теориям иностранных врачей, он всю жизнь держался русской старины: плотно обедал и плотно ужинал. Однажды в компании зашел спор о диетах. «Я, — сказал Крылов, накладывая себе изрядную порцию стерляди под желе, — ужинать перестану, наверное, в тотдень, с которого перестану обедать». день, с которого перестану обедать».
