135 лет со дня рождения русского поэта Владислава Фелициановича Ходасевича (1886–1939), яркого представителя поэта Серебряного века, переводчика, тонкого литературного критика.
Он разделил судьбу многих русских интеллигентов, эмигрировал в 1922 году, продолжая плодотворно работать, и окончил свои дни в Париже.

Владимир Набоков писал о Владиславе Ходасевиче, «крупнейший поэт нашего времени, литературный потомок Пушкина по тютчевской линии», чьим творческим кредо стало духовное стремление выйти из своего малого «я» в большое, критик, историк литературы, безупречный стилист. В своих стихах, сочетающих традицию русской классической поэзии с мироощущением человека XX в., воплотил трагический конфликт свободной человеческой души, нарождающегося духа и враждебного мира, стремление преодолеть разорванность сознания в гармонии творчества. В своей поэзии В. Ходасевич «защитился от символизма Пушкиным», благодаря чему создавал стихотворения, в которых частное существование обрело значимость.
Ходасевич написал не очень много, а если брать лучшую часть его творчества, то совсем-совсем немного. Это три книги – «Путем зерна», «Тяжелая лира» и большой цикл «Европейская ночь». Но то, что он сделал, навсегда отпечаталось, сохранилось в русской поэзии.

Владислав Фелицианович Ходасевич (28 (16) мая 1886, Москва — 14 июня 1939, Париж) — русский поэт, критик, мемуарист и литературовед.Он очень рано почувствовал свое призвание, выбрав литературу главным занятием жизни. Уже в 6 лет мальчик сочинил свои первые стихи.
Поэт окончил 3-ю московскую гимназию и затем в 1904 году поступил в Московский университет, сначала на юридический факультет, затем перешёл на историко-филологический, где учился с перерывами до весны 1910 года, но курса не окончил.
В. Ходасевич начал печататься в 1905 г. Первые книги стихотворений – «Молодость» и «Счастливый домик» были доброжелательно встречены читателями и критикой. Ясность стиха, чистота языка, точность в передаче мысли выделили Ходачевича из ряда новых поэтических имен и определили его особое место в русской поэзии.
В 1918-1919 гг. поэт преподавал в Москве в студии Пролеткульта, принимал участие в организации книжной лавки на паях, где известные писатели (Осоргин, Муратов, Зайцев, Б. Грифцов и др.) лично дежурили за прилавком. В 1920-1922 гг. он жил в Петрограде, где известность его упрочилась. В 1920 г. появилась третья книга стихов Ходасевича – «Путь зерна», выдвинувшая автора в ряд наиболее значительных поэтов своего времени. Четвертая книга стихов - «Тяжелая лира» - была последней, изданной в России.
В декабре 1921 года В. Ходасевич познакомился с поэтессой Ниной Берберовой, влюбился в неё и 22 июня 1922 года уехал с нею через Ригу в Берлин. В 1925 г. Ходасевич переехал в Париж, где оставался до конца жизни. Положение поэта в эмиграции было тяжёлым, он нуждался, много болел, но работал напряженно и плодотворно. Все чаще он выступал как прозаик, литературовед, мемуарист.
Умер Владислав Ходасевич 14 июня 1939 года, похоронен в предместье Парижа на кладбище Булонь-Бьянкур.

***
Ищи меня в сквозном весеннем свете.
Я весь — как взмах неощутимых крыл,
Я звук, я вздох, я зайчик на паркете,
Я легче зайчика: он — вот, он есть, я был.

Но, вечный друг, меж нами нет разлуки!
Услышь, я здесь. Касаются меня
Твои живые, трепетные руки,
Простёртые в текучий пламень дня.

Помедли так. Закрой, как бы случайно,
Глаза. Ещё одно усилье для меня —
И на концах дрожащих пальцев, тайно,
Быть может, вспыхну кисточкой огня.

***
Заветные часы уединенья!
Ваш каждый миг лелею, как зерно;
Во тьме души да прорастет оно
Таинственным побегом вдохновенья.
В былые дни страданье и вино
Воспламеняли сердце. Ты одно
Живишь меня теперь — уединенье.

С мечтою — жизнь, с молчаньем — песнопенье
Связало ты, как прочное звено.
Незыблемо с тобой сопряжено
Судьбы моей грядущее решенье.
И если мне погибнуть суждено —
Про моряка, упавшего на дно,
Ты песенку мне спой — уединенье!

***
Пусть стены круты, башни стройны
И ослепительны огни;
Пусть льют потоки крови войны;
Пусть переменны наши дни;

Пускай кипят, звенят, трепещут,
Грохочут гулко города;
Пусть время неумолчно плещет,-
Ты надо всем горишь, звезда!

Прости мне, свет иной основы,
Неизменяемых начал,-
Что я тебя в борьбе суровой
Так безрассудно забывал.

***
Века, прошедшие над миром,
Протяжным голосом теней
Еще взывают к нашим лирам
Из-за стигийских камышей.

И мы, заслышав стон и скрежет,
Ступаем на Орфеев путь,
И наш напев, как солнце, нежит
Их остывающую грудь.

Былых волнений воскреситель,
Несет теням любой из нас
В их безутешную обитель
Свой упоительный рассказ...

Сост. библиограф МЦБ: Вихрова, Е.